Читать книгу "Натан Бедфорд Форрест. Биография - Jack Hurst"

федеральных войск начали арестовывать и предъявлять обвинения большому количеству клановцев. Предполагаемая угроза Ку-клукс-клана выросла до таких масштабов, что обе палаты Конгресса через расследования совместного комитета пытались оценить, например, какую роль сыграл Клан в "выкупе" четырех бывших штатов Конфедерации - Вирджинии, Теннесси, Северной Каролины и Алабамы - консерваторами-демократами к концу 1870 года.

У Форреста был теплый друг в Ку-клукс-клане - новоизбранный сенатор Фрэнк Блэр из Миссури. Однако в целом в комитете, естественно, было больше республиканцев, чем демократов, а среди первых - генерал-радикал, ставший конгрессменом, Бенджамин Ф. Батлер из Массачусетса, чье поведение в качестве командующего войсками Союза в Новом Орлеане принесло ему прозвище "Зверь". В такой компании Форресту нужно было представить себя в максимально неполитическом, благоприятном и в то же время грозном свете, и, выйдя на свидетельскую трибуну 27 июня, он, похоже, попытался это сделать. Вспомнив, что в конце войны он призвал своих сдавшихся солдат стать хорошими гражданами, он подчеркнул, что теперь он сам - раненый и больной бывший солдат, пытающийся и дальше подавать хороший пример, восстанавливая свое потерянное состояние среди разрухи войны и анархии эмансипации. С типичным отсутствием ложной скромности он заявил, что "сделал, возможно, больше, чем любой другой человек на Юге, чтобы подавить эти трудности и сдержать их", но при этом его "очерняли и оскорбляли в газетах, обвиняли в том, чего я никогда не делал во время службы в армии и после нее". Сказав, что у него "нет желания что-либо скрывать" от комитета, он добавил, что хочет "уладить этот вопрос; я хочу, чтобы наша страна снова стала спокойной; и я хочу видеть наш народ объединенным и гармонично работающим вместе".

Он даже, по его словам, выступал за "четырнадцатую и пятнадцатую поправки перед народом.... Я говорил нашим людям, что они неизбежны и должны быть приняты". Однако для человека, утверждающего, что ему нечего скрывать, его показания были иногда очень странными - иногда заторможенными, иногда сердитыми, иногда неуклюжими, иногда лаконично юмористическими и всегда намеренно запутанными, когда вопросы касались конкретно Клана. После нескольких вступительных вопросов о его железной дороге (пятьдесят миль которой, по его словам, уже построены и по ним "каждый день" ходят поезда), его спросили, знает ли он о каких-либо южных "объединениях людей с целью нарушения закона или препятствования его исполнению"; он категорически ответил отрицательно. Его главный допрашивающий - сенатор Джон Скотт из Пенсильвании, председатель комитета, - привел два документа, свидетельствующие об обратном: интервью, взятое в 1868 году в Cincinnati Commercial, и его последующее письмо в Commercial, в котором он внес лишь незначительные исправления в статью. В этом письме он снова долго отрицал свои заявления.

Форрест и комитет долго играли в кошки-мышки. Он заявил членам комитета, что вся информация, которой он располагает о Клане, получена им от других людей. Когда его попросили назвать этих других, он заявил, что может вспомнить только пару бывших знакомых, один из которых сейчас умер в Северной Каролине, а другой эмигрировал в Бразилию. На вопрос, почему, если статья в "Цинциннати" была настолько ошибочной, он исправил лишь несколько ошибок в своем последующем письме в газету, он ответил в выражениях, которые кажутся неубедительными для человека, занимавшегося местной политикой в течение многих лет до войны и имевшего по крайней мере трех известных журналистов в своем штате во время нее; он "не привык, - сказал он, - писать письма или подвергаться допросам со стороны репортеров. Это было для меня чем-то совершенно новым, я этого не ожидал". Он утверждал, что позже получил письмо от репортера из Цинциннати, в котором тот признал, что его взгляды были искажены; однако он не взял это письмо с собой, хотя не забыл захватить свое собственное, тщательно сформулированное и даже нотариально заверенное, письмо к Дж. Т. Брауну в 1868 году.

После того как на него несколько раз надавили, чтобы он вернулся к теме интервью с коммерсантом, он решил, что был крайним в своем первоначальном заявлении о том, что он не перекинулся с репортером более чем двадцатью словами; более точной оценкой, по его словам, могли бы быть двадцать "минут". За его заявлением о том, что ему было непривычно писать письма, последовало другое, о том, что в тот же период с помощью секретаря своей страховой компании (в услугах которого он нуждался, по его словам, потому что его правое плечо было "раздроблено" во время войны) он написал "сотни". В какой-то момент во время долгого обсуждения "конституции" Клана (которую, по его признанию, он видел, но не помнит подробностей) он значительно сбился и назвал документ странным словом "Prescript". Утверждая, что знал о Клане только по сообщениям других людей, он внезапно изменил свое мнение, когда его спросили, пытался ли он организовать какие-либо подразделения Клана на условиях, изложенных в "Прескрипте".

"Я не считаю себя обязанным отвечать на вопросы, которые могли бы меня в чем-то уличить", - протестовал он. "Я считаю, что закон не требует от меня ничего подобного". На вопрос, на этом ли основании он отказывается отвечать, он снова ответил отрицательно: "Нет". "Я лишь хочу знать причины, по которым вы отказываетесь отвечать", - сказал сенатор Скотт с видимым раздражением. "Я сообщу вам, что существует акт Конгресса, который предусматривает, что такая причина не освобождает свидетеля от ответа". Скотт зачитал вслух акт Конгресса, а затем повторил первоначальный вопрос: "Предпринимали ли вы какие-либо шаги для организации ассоциации или общества в соответствии с этим предписанием...?" Лишенный права на Пятую поправку, Форрест выбрал единственное оставшееся благоразумное решение. "Нет", - ответил он.

В ходе допроса он признался, что знает - из секретных источников - многое об обсуждаемой "организации". По его словам, ее целью была самооборона, необходимая из-за активизации Лояльной лиги в южных общинах "и этих изнасилований, которые совершались, и наглых цветных людей, которые постоянно носили с собой оружие, стреляли по ночам, создавая большое беспокойство". Он утверждал, что целью Клана "было не неподчинение законам страны, а их исполнение" и "предотвращение массового убийства женщин и детей". Он объяснил, что после войны чернокожие (которые, как он не объяснил, были голодны) "покинули свои дома, разъехались по всей стране, убили весь скот, который можно было съесть, проводили ночные собрания, носили оружие и угрожали.... Они были недовольны и склонны к дракам и оскорблениям", а когда их арестовывали за правонарушения, "большие толпы собирались у кабинетов мировых судей.... [У бывших белых конфедератов] был только один способ сопротивления; они не ожидали никакой помощи